– Сейчас поговорить?.. – удивился мэр. – Сейчас не до того… Впрочем, ладно, пять минут.

Они прошли в небольшую комнату. Усевшись на стул, мэр вопросительно взглянул на Дронго.

– Я слушаю вас.

В этот момент в комнату вошли еще несколько человек.

– Разговор – только между нами, – предупредил Дронго.

– Оставьте нас… Закройте дверь, – проворчал мэр. – Так что там у вас? – Он снова посмотрел на Дронго.

– Отмените приказ о штурме. Это ошибка. Отмените…

– И это все, что вы хотели мне сообщить? – Мэр поднялся со стула. – Всего доброго… – Он направился к двери.

– Но это же провокация! – крикнул ему вдогонку Дронго.

Мэр остановился, обернулся.

– Откуда вы знаете?

– В автобусе… Там только один опасный человек, отставной майор спецназа. Но и он – инвалид. Остальные же подростки, ребята из его клуба. Их пятеро. Они проникли в автобус под видом украинской делегации. Правда, вооруженные…

– Тем хуже для них, – процедил мэр.

– Послушайте, поймите… Ведь они, в сущности, дети. Я, кажется, понял их мотивы. Вчера в Воронеже, на вокзале, произошел взрыв. Погиб некий Артем Шангин, брат одного из пацанов. Причем гибель Артема – спланированная акция.

– Не понимаю – какое отношение это имеет ко мне? – пожал плечами мэр. Однако вернулся, снова уселся на стул.

– Его младший брат – Николай… он сейчас там, в автобусе. Понимаете, в какую ловушку вы попали? Они устроили взрыв в Воронеже, чтобы подставить вас. И чтобы убрать Шангина. И теперь его младший брат – в роли мстителя.

– Погодите-погодите, – поморщился мэр. – При чем тут мстители?

– Поймите… Вчера убит старший брат. А сегодня младший со своими друзьями решается на захват автобуса, в котором «черные», кавказцы. Я даже знаю, что напишут в газетах. Напишут, что вы подставили под пули своих снайперов замечательных московских ребят, которые, возмутившись взрывом в Воронеже, решили отомстить бандитам.

– Но откуда у них оружие?

– Это уже другой вопрос. Но штурмовать автобус – чистое безумие. Повторяю: там только один опасный человек.

В отличие от заурядных карьеристов мэр был человеком мужественным. И порядочным. К тому же деятельным и энергичным.

– Что же вы мне посоветуете? – спросил он. – Подполковник Левитин уверяет, что штурм необходим. А вы мне советуете отменить штурм… Ведь они улетят.

– Поймите… Во-первых, далеко не улетят. Но предположим – штурм состоится. Что в итоге? Пятеро убитых ребят. Вас же во всех газетах грязью обливать будут. И конец вашей карьере.

– Я и так уже… по горло в дерьме, – процедил мэр. – Газетчики постарались.

– Вы меня не поняли. Ситуация критическая… Эта операция спланирована таким образом… В общем, вы проигрываете при любом раскладе. Кстати, насколько я понял, недавний взрыв на Малой Бронной – тоже подкоп под вас. Кто-то даже заранее предупредил журналистов. И я знаю, кто спланировал акцию… Отставной полковник госбезопасности Ветров. Профессионал…

– Но мы должны попытаться освободить заложников, – пробормотал мэр. – Я вас понимаю и готов признать, что вы правы. Но сидеть и ждать – не в моих правилах. Штурм начнется вовремя, и отменять его я не стану. – Немного подумав, он добавил: – И бог с ней, с моей карьерой. Главное – люди…

Дронго понял, что настало время использовать последний шанс.

– Ладно, хорошо, – кивнул он. – Предположим, что все сказанное мною неубедительно, бездоказательно. Но тогда объясните мне: почему они до сих пор держат заложников? Почему тянут время? Ведь нелогично же… Террористы ведут себя иначе. То есть настаивают на скорейшем выполнении их требований.

Мэр задумался. Наконец спросил:

– Вы что же, знаете, почему они медлят?

– Догадываюсь. В аэропорту должны находиться их сообщники. Очевидно, они рассчитывают на них. Возможно, какая-то отвлекающая акция…

– Так-так. – Мэр нахмурился. – Идемте со мной. – Он направился к двери.

Тут Дронго понял. Понял, чем порядочный человек отличается от подонка. Порядочный не станет лгать, не будет изворачиваться, он никого и никогда не подставит. Его можно оболгать, обвинить во всех грехах. Но порядочный человек таковым и останется, и правду в конечном итоге не скроешь.

– Хорошо, согласен… Вы, возможно, правы, – громко сказал мэр. – Но кто за вас поручится?

– Я. – На пороге появился Машков. – Я могу за него поручиться.

– И я, – сказал азербайджанский посол, появившийся в дверях. – Я знаю его много лет.

– Согласен, – кивнул мэр. – Излагайте свой план.

ГЛАВА 36

Даже получив все полномочия, Дронго не торопился. Стрелки на циферблате показывали двадцать минут восьмого. Если Кошкин затягивал до восьми, значит, террористы готовились именно к этому сроку.

Следующие десять минут все сидели как на иголках. Каждую минуту докладывали о перемещениях Малявко, которые фиксировала камера.

Демидов метался по комнате. Наконец остановился – не мог больше ждать. Выскочил из комнаты и подошел к буфетной стойке. Рядом стоял Малявко. Демидов нервничал. И, как всегда, нервничая, почувствовал волчий аппетит. Взял салат, сосиски, горчицу. Начал намазывать ее на хлеб. Вдруг поскользнулся, горчица оказалась на рукаве пиджака Малявко; тот взвизгнул, начал отталкивать Демидова. Полковник смутился, извинился. Малявко же поспешил в туалет почистить пиджак. Остальное было делом техники. Следом за ним в туалет вошли пять оперативников. И повесили на дверях табличку «Ремонт». Минуту спустя Малявко был обезоружен. Ни слова не говоря, Демидов поднес к его уху магнитофон. Нажал на кнопку.

– Убедился? – спросил полковник. – Какие тебе еще доказательства? Получишь пятнадцать лет в колонии строгого режима. А я позабочусь, чтобы все узнали статью, по которой сел. Насилие над несовершеннолетними – понял, что грозит?

– Не имеете права, – пролепетал Малявко. – Я хочу позвонить шефу.

– В другой раз. – Демидов посмотрел на часы. Семь сорок пять. – Быстро! – выкрикнул он. – Колись, сука! Или решето из тебя сделаю. Пристрелю!

Левитин подошел к Машкову.

– Хорошо, – сказал он. – Предположим, что с пленкой я не прав. Предположим, что мы не должны были так ошибаться…

– Ошибка? – удивился Машков. – Это должностное преступление. Неужели не поняли?

– Это вы не поняли, – покраснел Левитин. – У меня информатор в автобусе. Наблюдатель. Я могу в любой момент отдать приказ о начале штурма. Достаточно нескольких спецназовцев – и все будет кончено. А вы что, боитесь – отниму у вас славу.

– Убирайтесь! – взорвался Машков. – И прикажите мальчику больше не выходить на связь. Слишком опасно для него.

– Не верите? – пробормотал Левитин. – Напрасно. Даже нечестно.

Дронго поспешил туда, где допрашивали Малявко. В этот момент Демидов вытащил пистолет.

– Считаю до трех, – сказал полковник. Оперативники отвернулись. Они бы сами с удовольствием пристрелили мерзавца.

– Раз…

– Не надо, – выдохнул Малявко. – Который час?

– Семь сорок семь.

– В аэропорту… здесь… профессиональный убийца, – прохрипел Малявко. – Он бывший прапорщик…

– Знаем. Дальше. – Демидов взглянул на часы.

– В восемь вечера, когда вы подадите самолет, он должен контролировать ситуацию. Когда автобус подъедет к самолету, он начнет стрелять, создаст панику. А Кошкин и двое ребят, которых он сам отберет, улетят в самолете. Остальные трое останутся.

– Куда улетят?

– Не знаю. Кошкин решил лететь в Северный Казахстан. Посадит самолет в степи и улетит на вертолете в сторону границы. Наверное, в Афганистан или в Иран. Точно не знаю. Ребята полетят с ним. Они сядут у границы и перейдут ее как беженцы. С ними будут два проводника-таджика, которые подтвердят, что они беженцы.

– А автобус с детьми? – спросил Демидов.

– В восемь пятнадцать… он взорвется, – сказал Малявко. – Со всеми, кто там будет в этот момент.

До восьми оставалось десять минут. Демидов взглянул на Дронго.