– Мы так и ориентируем наших сотрудников, – сказал польщенный Сорокин.

– Итак, четыре ведущие темы. Во время своих поисков Звонарев мог напасть на нечто такое, чего не должен был знать журналист. И тогда кто-то принял решение о его ликвидации. Я убежден, что заказчиков преступления нужно искать среди тех, кому перешел дорогу Звонарев именно в кругу этой тематики. И проверять нужно самым скрупулезным образом все четыре темы.

– Наверное, это так, – вежливо согласился Сорокин. – Но у нас нет никаких догадок о том, кто именно мог ему угрожать.

– Не обязательно, чтобы ему угрожали конкретно. Еще древнеримские юристы советовали прежде всего искать тех, кому выгодно данное преступление. Когда убивали другого вашего журналиста, подложив ему специальный чемодан со взрывчаткой, почти все знали, кому понадобилось его убийство. И вы тогда довольно точно определили круг подозреваемых. И теперь я убежден, что заказчики преступления – из числа главных «героев» этих четырех тем. Мне нужно теперь знать, есть ли у вас какие-нибудь дополнительные материалы по этим проблемам. Возможно, он обращался лично к вам за помощью. – Конечно, обращался, – сказал Сорокин. – Когда он собирал материал про наркоманов, я дважды звонил в МУР, просил помочь ему с материалом. Когда готовил статью о разных фашиствующих группах, я звонил в ФСБ, просил разрешить его встречу с кем-нибудь из сотрудников, занимавшихся этой проблемой. И, наконец, когда Звонарев готовил материал про судей, он несколько раз ездил и в управление судебных органов Министерства юстиции, и в Верховный суд, и, по-моему, еще куда-то. Я ходатайствовал о пропусках. Вот насчет армии – этого не знаю, он сам собирал материал про дедовщину, даже ездил в военную прокуратуру. Был на пресс-конференции солдатских матерей. Но я никуда не звонил.

– Ясно. Еще один вопрос. Он был должен вам крупную сумму денег?

– И вы думаете, что я был заинтересован в его смерти? – не без иронии спросил Сорокин. – Или считаете, что решил поручить розыск убийцы специальному эксперту в надежде вернуть хотя бы часть своих денег?

– Нет, – улыбнулся Дронго, – я ничего подобного не думаю. Просто хотел уточнить и эту деталь.

– Кто вам об этом рассказал?

– А разве это был секрет?

– Нет. Но вообще-то неприятно узнавать, что покойник должен тебе крупную сумму и об этом все болтают в редакции.

– Не все, – успокоил его Дронго, – я случайно узнал об этом. Скажите, вы знали об особых отношениях вашего секретаря Виолы и погибшего Славы Звонарева?

– Здорово! – хмыкнул Сорокин, поправляя очки. – Значит, вам и об этом успели доложить. Ну и профаны у нас работают. Все замечают и все рассказывают. Полагаю, мне трудно будет определить, кто именно стучит на нас в ФСБ или в МВД. Получается, что все стучат на всех.

– У меня специфический интерес, – напомнил Дронго. – И я честно говорил людям, что пытаюсь найти возможных заказчиков убийства вашего сотрудника.

– Только этого не хватало, – вздохнул Сорокин. – Когда ко мне позвонит Бозин, я не смогу ему соврать.

– И не нужно, – сказал Дронго. – Я ведь собираюсь сейчас отправиться к нему. А вы не припоминаете, с кем именно в МВД и в ФСБ разговаривал Звонарев, собирая материалы для своих статей?

– У Виолы все было записано. Я попрошу ее сделать для вас выписки.

– Вы не ответили на мой вопрос насчет Виолы и Звонарева, – напомнил Дронго.

– Я все знал. И про Виолу, и про их отношения. И про Валю, с которой он потом встречался. Кстати, я хорошо знаю отца Вали, очень крупного художника.

– Вы можете позвонить Вале, рекомендовать меня? Или хотя бы ее отцу?

– Нет, это неудобно. Они очень переживают, – подумав, ответил Сорокин. – Мне бы не хотелось их тревожить лишний раз.

– Придется потревожить. Объясните им, что я частный детектив, действующий по вашему заданию человек, который пытается помочь следствию установить истину. Они должны быть заинтересованы в этом не меньше нас с вами.

– Хорошо. Я позвоню сегодня вечером. Виолу я попрошу сделать для вас выписки. Куда вы хотите сейчас поехать?

– К Бозину, – ответил Дронго. – Меня очень интересует следователь, который ведет дело погибшего журналиста.

– Хорошо, что он вчера мне не позвонил, – пробормотал Сорокин, – иначе я выглядел бы сегодня в дурацком виде. И все же зачем вам с ним встречаться? Вы думаете, это поможет вашему расследованию?

– Это традиция, оставшаяся у нормальных людей после романов Артура Конан Дойла, – улыбнулся Дронго, – я имею в виду, что следователь, ведущий расследование, – абсолютный дурак или примитивный неуч, а частный детектив – почти совершенство и гений. Может, во времена Шерлока Холмса так и было. А сегодня – нет. Частный детектив не может иметь и сотой доли тех возможностей, которыми располагает государственный чиновник. Поэтому мне обязательно нужно встретиться с господином Бозиным.

– Как вам будет угодно, – пожал плечами Сорокин и вызвал по селекторному аппарату Виолу. – Виола, – попросил он, – посмотри, с кем конкретно встречался Звонарев за последние несколько месяцев. Я имею в виду фамилии офицеров МУРа и ФСБ, их телефоны. Выпиши и принеси нам. Да, еще, пожалуйста, выпиши телефоны работников Министерства юстиции и Верховного суда, с которыми он договаривался о встрече. Если, конечно, эти фамилии у тебя есть.

– Хорошо, Павел Сергеевич, – ответила девушка.

– Она все сделает, – кивнул Сорокин. – Знаете, вы меня удивили. Вы здорово работаете. Такой объем информации за один день. Я даже начал вас ревновать к редакции. Может, вы будете приходить к нам раз в месяц и рассказывать мне последние новости о коллективе? – сказал он и первый раз за все это время рассмеялся.

– Не уверен, что мне все будут докладывать, раскрывать секреты, – пробормотал Дронго, – тут все-таки исключительный случай. Так вы можете дать мне телефон Бозина?

Сорокин раскрыл лежавший на столе блокнот и продиктовал телефон. Дронго попросил разрешения и набрал номер следователя по особо важным делам. Трубку снял сам Бозин.

– Арсений Николаевич? – спросил Дронго.

– Да, кто со мной говорит?

– Говорят из редакции «Московского фаталиста». Вчера вы спрашивали обо мне.

На другом конце провода молчали.

– Вы меня слышите? – спросил Дронго.

– Слышу, – глухо ответил Бозин. – И даже знаю, что вы не итальянский журналист. Что вам угодно?

– Простите, что вы сказали?

– Ничего. Мы тоже умеем работать. Вы слишком известны, чтобы ваше появление в редакции «Московского фаталиста» осталось незамеченным. Я без труда выяснил, что никакого Дино Конти в природе не существует. Для этого достаточно было позвонить в ФСБ и узнать, что Сорокин уже давно ищет частного детектива, которому хочет поручить параллельное расследование. Вы ведь некто Дронго? Не так ли?

– Кажется, моя популярность начинает играть со мной злую шутку, – пробормотал Дронго. – Когда я могу к вам приехать?

– Когда угодно, – ответил Бозин. – Буду рад с вами познакомиться.

Дронго положил трубку, посмотрел на Сорокина.

– После вашего расследования уйду на пенсию, – пообещал он. – Невозможно работать. Все узнают о моем появлении в редакции уже на следующий день.

ГЛАВА 14

Проснувшись утром, Римма с ужасом заметила, что на часах почти десять. Разбудив подругу, она помогла Свете убрать белье, подушки. На кухне они скромно похозяйничали – поставили чайник и разрешили себе взять из холодильника два яйца на завтрак. В половине одиннадцатого девушки уже звонили по мобильному телефону Кокшенова. И снова никто не отвечал. Отчаявшиеся подруги позвонили Глебову.

– Все в порядке, девочки, – радостно приветствовал их Николай Николаевич. – Полагаю, вы сможете скоро прибыть в родную редакцию. Будем встречать вас с шампанским и цветами, как героев.

– Что случилось? – не поняла Римма.

– Я позвонил депутату Тетеринцеву, помощником которого является этот жуткий тип Бондаренко, и попросил его избавить вас от назойливого господина. Тетеринцев твердо обещал. Он очень удивился, узнав, что у его помощника уголовное прошлое. Депутата можно понять. Ему подсовывают в помощники разных типов, ведь он не обязан проверять прошлое каждого из них. Он должен доверять людям, – с воодушевлением говорил Глебов.